дварфская байка

Хоть беда, как сталь крепка, гнома покрепчей душа!

- ...и тогда я как треснул ему по башке, тот и упал, как подкошенный, как подкошенный упал!

- С каждым разом эта история становиться все смешнее.

- Смешне-е! Ба! Да это чистая правда, клянусь бородой моего отца!

- А то! Сначала их было двое, теперь уже четверо эльфов и, вообще, сначала это были люди...

- Пф! Люди, эльфы - разница не велика!

- Вот это больше походит на правду, хозяин, рому!

Именно эти голоса, фигуры хозяев которых тонули в облаке табачного дыма, перекрывали все остальные крики, ржание, возгласы и прочий, обыденный для таверны шум. Впрочем, смотря на силуэты шумных посетителей, тонущих во мраке, с которым безуспешно борется одинокий огарок свечи, можно смело предположить - то сидят гномы (и вовсе не маленький рост, а широкие плечи и роскошные бороды указывали на это). Не играя в карты и не высматривая блудных девиц, сидела компания из четырех бородачей, а лишь рассказывая под кружечку эля друг другу истории правдивые и не очень.

Дверь таверны распахнулась, впуская в залу зябкий ночной ветерок, впрочем, посетители в это время не редкость. И ничего не изменилось: также метали кости и сбрасывали карты азартные игроки, заигрывали с девушками залетные путники, а веселый менестрель декларировал благодарным слушателям забавные стихи, аккомпанируя себе на лютне, только в самом темном углу таверны сидело уже пять гномов.

- Гляньте, это же Торвальд! Э-ге-гей, Торвальд, здорова друг! Давненько мы тебя не видели.

- Здорова други, я вижу, вы тут зря время не теряеете. Вот у Хвали по усам течет с полпинты доброго эля.

- Да! А пива у нас галлоны! За то время, как тебя носило черт знает где, я успел побить пятерых эльфов!

- Ну не начинай опять, а...

- Чего это, да, дык...

- Э, че расшумелись?! Делать вам что ли больше нечего? Как купцы толстопузые, тоже мне - гномы. Торвальд давненько не захаживал, а на его топоре, чует мое сердце, прибавилось зарубок! Вот ему и будет что рассказать.

- И верно. Хозяин, эля!

- Так все же, с тех пор, как мы тебя не видели, горы стали еще на два месяца старше.

- А вино в два раза лучше!

- Меня больше вот что интересует, почему ты еще ни разу не был в Копях, такие каменщики везде нужны...

Лицо Торвальда немного помрачнело, брови сдвинулись.

- А что, я вам не говорил, вот пропасть, а мне казалось что... В общем, вот, туда мне вход заказан.

И даже шумный Хвали тупо уставился в свою кружку. Нечасто теперь они вспоминают, что боле им никогда не увидеть родных чертогов.

Довольно долго продолжалась гнетущая тишина в углу гномов. Но разговор продолжился как-то более тихо... и завораживающе.

- Так, где ты, говоришь, был.

- Это долгая история.

- Ничего у нас еще две сотни лет впереди!

- Хорошо. Ну, вы наверное все знаете, что когда в моих карманах даже трезвый халфлинг ни гроша бы не отыскал, тогда я отправился в Велерию...

Огромные города, чудеса юга, велерийская роскошь. Все эти слова давно стали путеводной звездой многих путешественников и искателей приключений. Завораживающие тайны сказачно богатой Велерии - предмет стремления всех жителей севера. Не тянет туда только эльфов, не выдержавших отсутствия лесов и чащоб и, разумеется, гномов. Но если гном уходил, то старался он уйти как можно дальше от своей родины. Дальше рассказывает бывалый бородач...

Ну, ладно. Вы наверно слышали, там, о чертогах чудесных каменных о золоте да серебре рекою. Так вот, это все чистейшая правда, конечно, люди строить толком не умеют, да и все палаты их не вместят столько самоцветов, сколько скрыто у корней гор. Но ничего подобного вы и в тысяче милях вокруг не найдете! Столица эта у них тоже роскошная, ну я уже говорил. А что действительно, дык, странно, так это то, что нашего брата там немало! В давке этой, в муравейнике беспорядочном и потеряться и утонуть легко, но народ там культурный будет, а передо мною все разбегались, хех! Зашел в одну корчму, а та без потолка корчма, я естественно сразу им "Чертовщина какая-то, дом без крыши, хоть пойла своего налейте кружку!" И они налили. Дрянь, скажу я вам, первостатейная, но что было... А подсел ко мне... Ну как думаете, кто подсел? А эльф подсел! И нечего тут свои хари тупить, я его не приглашал! Но тот ни презрения какого, ничего не выказал, я и подумал, посидит да уйдет. Но он меня, шельма лесная, все спрашивает да спрашивает, а я ему стараюсь только "бы" да "мы" отвечать, но тот не успокаивается. Тут хошь не хошь, а пришлось с ним словечком обраниться... А вы что бы делали, курва вашу мать!!! Так вот, он начал, что, мол плохо без родных краев, я ему да, мол, плохо. А он давай мне про свои леса басни слагать и еще спросил че я об лесах этих думал. Я послушал, лесов ж этих у нас много и в горах, особенно, в горах. Я ему и ответил, что ваши леса - это слуги безвозмездные, вы с ним, с лесом то бишь, живете как брат с братом, что с лесов вашим вы на "ты", а другие лес уважают, он и их и вас и кормит и все, но других он и наказать может, что он помощник, но не безвозмездный, что сколько ты рядом не живи а ощущение первобытности, природности с тобой останется. Так и мы с горами живем и сказал, мол, что это как прекрасная нагая дева и как герцогиня в яркие тряпки укутанная, ты бы кого выбрал, а? А эта падла ушастая ухмыльнулась только, попрощалась да ушла. Ну и я долго сидеть не стал, кинул серебряшку и ушел. А вот захотелось мне серебряшку!

А на улице встретил брата нашего - гнома. Я к нем у земляк и он мне тоже, приветствую мол. Тут мы с ним да почесали языками вдоволь, как не гномы прямо, эх, он видит-то, что я с дороги и говорит кем работаю. Ну, ответил я, что каменщиком, резчиком, а он в улыбке расплылся, хлопнул по плечу да говорит: "Нам такие мастера - подгорные, гномьи мастера, нужны. Местный император собирается перестраивать пантеон, и он не будь дурак, знал кого пригласить. Резчики, каменщики, строители: нам нужны все, слишком уж мало нашлось мастеров. Так что, бери манатки и за мной, на стройке и жить будешь, и кормят там хорошо". К такой удаче трудно было повернуться спиной, а я и не стал.

Вскоре мне открылся вид стройплощадки. Не великое, не грандиозное, но для людей не плохое здание, от которого уже остались, вестимо, одни обломки - пара торчащих колонн, несколько стенок, мощеный пол и, пожалуй, все. Обычная для стройки суета - но суета эта, она какая-то упорядоченная, четкая, после улиц энтих аж глаз радуется. Людей много, много больше чем наших, но наши только мастера и руководители.

Ну, здесь я долго не буду разглагольствовать, вы в стройке вряд ли заинтересованы будете, а и не в ней суть. Скажу только, комнату мне выделили, там еще трое мастеров жило, есть давали, пиво тоже, жить не тужить хоть год с небольшим. Вот, людей у меня было человек, ну, дюжина. Начали мы тоже завалы эти разбирать, я кричу на них, сквернословлю не на шутку - ведь люди все-таки. Но должное им отдать надо, работали неплохо, старались, не хорошо, конечно, но и не... Понятно, но, самое оно щас будет. Когда я одну колонну разбирал, то нашел в ней полую камеру, а в ней бадейку такую глиняную. Потом, естественно, я посмотрел че там. Там карта была, но понятная, карта Велерии и по-нашему написано! Клянусь бородой деда, по-гномьи! Написано там, что карту составил некто Хегни и все. На карте молоточком и зубилом в горах отмечено чето... Да нарисованное в смысле зубило.

Тут как осенило меня. Ведь здесь тоже есть горы, горы! Рабочие у меня попались хреновые, один ваще маляр какой-то, а не строитель. Когда за другими ходил, то покричать пришлось, да так крича, что стекла треслись! Но эти крысы не хотели за столь низкую плату работать, ба! А на стройке условия все хуже становились, эль кончился. А одного мастера, эх... помню, задавило камнем насмерть, да не потухнет горн его. Хотели было тут же его похоронить, но я священника попросил, чтоб тот тело его от червей и гнили сберег. Тот сразу мол, зачем, почему. А я прямо и сказал, что не выказываете вы - люди мастерам подгорным уважение, и хочу его на юге, в горах похоронить. Тут еще пять гномов вышло и сказало, что правда, надоело нам, в горах его похороним.

Оставшиеся мастера нас проводили, удачи пожелали, а мы, собрав припасы, тронулись в путь. Сейчас, конечно, видно, но как глупы мы были... Через пустыню ни разу не ходили и решили так прямо через, напрямик, тьфу...

С телегой, вьючными лошадками мы пошли, то торговцев встречали, те нам путь к деревням или оазисам указывали, то пустынников каких. Прошли мы немного, пару дней шли, тут и случилось, как-то на привале, чертовщина в общем. Одного из наших змейка какая-то укусила, тот неосторожно на камень сел. Мы наслышаны были о местных тварях ядовитых и надо было делать, что-то. Но мы все приезжие ведь, а пошли без следопыта, без всего пошли, с запалу, с пылу с жару кинулись к горам. Я то откуда знал, да знал бы не вжизнь, это, виноват... В общем, я сказал каленым железом прижечь, да откуда я знал-то, что... А потом товарищ наш, Хагнир, кажись дурить стал, ну бормотать что-то плеваться, потом одного нашего чуть в костер не бросил. Мы его было хотим элем напоить, ну хоть, что-то, а он чекан выхватил да меня чуть было не прибил. Мы его завалили, нашего он по руке задел сильно. Понял я, что все лучше уж смерть для него, но земляк ведь. Вдвоем держим его, а брат его с секирой стоит, все примеряется да примеряется, оно и понятно, я бы наверное тоже, а черт его знает, чтобы я. Но Браги его оттолкнул, секиру выхватил и срубил Хагниру голову... Теперь мы везли уже два трупа. Горы на юге стали для нас еще вожделенней, сейчас-то я понимаю, что вряд ли мы стремились к ним уж из-за желания, скорее, как чушки тупые, потому что надо.

Так почему я так быстро вернулся? Сейчас, друзья, сейчас. Добрый эль. Хозяин, грогу! На следующее утро нас за глупость покарали боги, покарала пустыня за незнание ее законов. Начал подниматься ветер, лошади стали нервничать, песок забивался в рот, уши, глаза. Животные стали нервничать. Глаза мы им не завязали, это я уже потом узнал, и нас накрыла песчаная буря. Моя лошадь тут же вырвалась, я упал, крики слышал... Не буду про бурю, только спасся я, видимо чудом, или жить очень хотелось не знаю. Только товарищей я потом не нашел, ни одного...

Дальше меня подобрал следопыт, мы вернулись в город, я заработал немного денег. И поклялся, когда-нибудь вернуться в те проклятые горы и высечь в память погибших каменную доску".

Гном приложился к кружке, остальные молчали. Молчали все, вся таверна. Люд собрался в тесном уголке гномов.

- Печально, даже песню сложить можно, - менестрель теребил свой берет в руках, перо из него вывалилось, а он даже не заметил.

-Да, тяжелые испытания выпали на твою долю, Торвальд, ох тяжелые.

Один мужчина, по-походному одетый вставил слово.

- А я, кажись, знаю того следопыта, его Бран зовут.

Хвали с грохотом опустил свою кружку на стол, выплескивая пиво, и тут же ударил по столу кулаком, это же пиво разбрызгивая.

- Песенки?! И какие к чертям следопыты! Нашим товарищам песенками уже не поможешь!

- Остынь Хвали, Торвальд, ты говорил - карта, можно посмотреть?

Старый гном недолго рассматривал карту.

- Да, горы... Я тоже хочу их повидать, пропасть! И камень высечь хочу!

- Точно, в горы!

- Спасибо, друзья, но одних я уже потерял, а вы...

- Хватит, пороть чушь, эти речи ты оставь эльфам! Ободрись, тряпка, выпей грога!

- Но как вы пойдете, гномы пустыни не знают, - встряли бард и следопыт.

- А просто, люди! Просто! Вы пойдете с нами, клянусь бородой отца!

Meister